Ушедшая традиция официантов перед увольнением

Записки плохого официанта.
 

В одной умной книжке пишут, будто бы в Древнем Риме была традиция: незадолго до появления на свет младенца в доме зажигали несколько светильников на оливковом масле. Каждому светильнику давали имя. И ребёнок получал имя того, который горел дольше остальных — это было как бы для долголетия, вы понимаете: символ, примета и т. п.
 

Когда в заведении появляется новый официант, можно ли заранее предложить, надолго он с нами или нет?
 

Хотел бы я сказать, что с моим-то опытом, с моим-то стажем, с моей-то наблюдательностью — какие вопросы, каждого насквозь вижу, всё прочее. Но нет, увы или ура, слишком много факторов, тут — чистое гадание.

Сколько раз было такое, что приходили бестолочи, а потом смотришь — они уже год работают, они уже два года работают, и гости знают их по имени, а когда те на выходном — спрашивают, как у них дела, что-то их давно не видно.

И наоборот — приходят на стажировку: с опытом, всё понимают, быстро включаются; и так же быстро уходят.

Единственный более или менее крепкий критерий — работоспособность. Если человек вял, ленив, медлителен — скорее всего, не выдержит и уйдёт со словами «это не моё».
 

А раньше, когда официант увольнялся, была понятная и естественная традиция — простав.

Помню свой такой первый уход — последняя моя смена закончилась в 6 утра, мы зачистили зал и вышли на улицу Пушкина, прошли вниз к какому-то типа киоску; в то время алкоголь можно было купить в любое время суток даже в самом центре города.
 

Уже заранее я собрал у всех присутствующих заявки, кто что будет есть и пить, и всё купил за свой счёт, потратив последние заработанные в этом заведении чаевые. Последние чаевые шли на угощение остающихся в этом заведении уже бывших коллег.
 

И вот мы вернулись с пакетами, уже был готов кальян, мы сели за самый классный стол и начали пировать. Разговоры были — о гостях, о чаевых, о кухне, о поварах, о новых заведениях, о зарплатах там, о погоде, о бомжах, которых встретили по дороге. Никаких громких слов на прощание, никаких «замыкая круг»; мы просто продолжали те же самые разговоры, которые вели всегда — о том, что нас волнует, что непосредственно составляет наше ежедневное бытие.
 

Кого помню:

— официантка Илона, которая ушла довольно скоро после меня, ушла в ирландский паб «Дублин», что на перекрёстке Университетской и Островского, и стала там, как говорят, местной звездой;

— официантка Полина, которая вышла замуж, ушла с работы и родила ребёнка; муж работал мясником 6 дней в неделю с утра до ночи, а на его день рождения она ему подарила гантели, чтобы в выходной он не забывал заниматься спортом, это уже модно и полезно для здоровья. На подарок она потратила свои деньги — те, которые заработал и принёс домой муж;

— охранник Арсен; не знаю, где он и что с ним;

— официантка Элина, которая потом доросла до директора другого ресторана, три года отдав той шараге, после чего ушла из общепита и открыла свой шоурум.

— бармены, которые научили меня чумарить, то есть вести двойную бухгалтерию, проводить скидки, рассчитывать гостей без чека; одного я потом встретил случайно на улице, он ушёл в продажи.
 

Был кто-то ещё помельче.
 

Сейчас такой традиции почему-то нет. Сейчас, когда официант увольняется, последние заработанные в этом заведении чаевые он забирает себе, а на прощание пишет в общий чат что-то вроде такого:

«Хочу выразить огромную благодарность всем кто работал со мной! Каждый внёс большой вклад в меня! Благодарен ребятам которые меня учили в самом начале и в течении этого года.

Буду с гордостью наблюдать за вами и рассказывать о вас, ведь хорошего мы пережили много.

Спасибо каждому!
Каждого люблю и уважаю
Буду скучать».
 

Как вы понимаете, написавший такое — или неизлечимый романтик, или профессиональный циник.

Источник